Самый длинный век - Страница 12

Отставил только что отмытый горшок, помочился прямо в воду, в которой стоял по щиколотку – ну невтерпёж мне, ничего не мог с собой поделать – маленькая у меня пока физиология. А потом взял другой горшок из числа "обновок" – его не так жалко – и давай туда угольки складывать. Палочками, конечно, не руками. Кит "отмер" и принялся мне помогать.

Старшие так и стояли не шелохнувшись, даже, кажется, дышать перестали.

Ну вот, готово. Несколько часов будут тлеть.

– Бери, – говорю. На местном уже, понятно. Я тоже чуток отошел.

Детинушка подошел, встал на колени и положил дубину на землю. Тут я строго посмотрел на папу с дядькой, но они ничего худого не содеяли. Выпрямились, поменяли позицию, копья перехватили по-иному. Но разить не собирались.

– Жжи, – снова сказал детинушка, отдергивая руки от стенок посудины.

Ясное дело, горячо. Кит порылся в дорожном мешке и подал рукавички, которыми мы пользовались, когда снимали посуду с костра. Гостюшка наш обрадовался, вздел их на ладони и, схватив горшок, помчался куда-то вдоль берега.

Уфф!

Но это, увы, не всё. Во первых, и горшок и рукавички надо вернуть. В этом мире вещи такого рода – не безделица. Во вторых – дубина-то тут осталась. И мне её не поднять, если честно. Разве, один конец от земли оторвать сил хватит.

– Ыр, бери палицу, да пойдем следом. Свои вещи заберём, – это я папе. И он не возражает. Делает, что велю.

Он у меня – охотник. Так что идти по свежему следу громилы ему ни капельки не трудно. Минуем заросли, выходим опять к воде – это, выходит, мы на мысу останавливались, а тут как раз отсечённый им залив. Или пролив? Я не сверху смотрю, не знаю. У берега покачивается здоровенный плот, а на берегу группа мокрых неандертальцев, бросив попытки добыть огонь при помощи мокрых же деревяшек, разжигает сырые дрова от принесённых углей. Дело явно идёт на лад, по крайней мере, дымину они успели развести основательную.

Не знаю, что означают гримасы присутствующих – возможно, это приветливые улыбки – но зубов у них много, и они весьма низкого качества. Так что, от греха подальше, говорю: "Гырх", – и деловито, словно у себя дома, направляюсь к опустошённому горшку и брошенным рукавичкам. Крепкие волосатые руки мягко подхватывают меня – не иначе, какая-то тётя решила подержать малыша на ручках, потому что рядом со своим ртом вижу титьку.

Титьку?! Титьку! Жратва! Как же мне не хватает молока! Вернее, не хватало. А сейчас его вполне достаточно. И фиг с ним, с тем, что творится вокруг! Мне всего два года, и я должен полноценно питаться.

***

Встреча, начавшаяся мирно, также мирно и завершилась. То есть у гырхов нашёлся отличный топор, которым отец семейства вытесал для нас пару неплохих вёсел. Сам, потому, что давать его в чужие руки оказался наотрез. Папа с дядей, тем временем, помогли женщинам укрепить разболтавшийся во время вчерашней бури плот. Неандертальцев накрыло неподалеку от берега, вымочило, исхлестало и никакого убежища соорудить они не успели. Сидели, накрывшись шкурами и согревая друг друга теплом своих тел. Ну а утром, решив подкрепиться, не смогли развести костёр.

Это мы выяснили не выслушав рассказ – не понимали мы речи друг друга – а по следам, признакам, знакам и эмоциям. Куда и зачем направлялась семья из мужа, двух жён, подростка и ещё двух детишек – мы надёжно не поняли. Из их языка, кроме слова приветствия, обозначения огня и понятий: "да", "нет", "дай" и "возьми", ничего достоверно выделить не удалось. Но, вообще-то, язык бедным не кажется. Инструменты тоже ничуть не примитивней наших. Ну а по части одежды я судить не возьмусь. Не мёрзнут они – это точно. И шкуры на них не вонючие, нормально выделаны.

Крепкие ребята, этого не отнимешь. Ну и какой-то определённой злобности не заметно. Впрочем, если это окажутся те самые "злые люди", которые колотят наших соседей за некачественные горшки, то я не удивлюсь. Во всяком случае, тех как раз и определили словом "гырх". В общем, нет в мире ясности.

***

Больше ни каких приключений на нашем пути не случилось до самого дома. Зато тут выяснились новые обстоятельства, связанные с неудачей неожиданно постигшей торговую миссию. Дело в том, что дальше была спланирована некая работа, обозначенная незнакомыми мне словами, и для неё требовались помощники, которых мы не пригласили. То есть произошедшая ссора не позволила дяде Тыну просить горшечников о столь очевидной услуге даже за весьма щедрые дары, отданные сразу при встрече.

В общем, я опять начал путаться в отношениях между древними людьми – маловато пока знаю, и ничего с этим поделать не могу.

– Позовём гырхов, – сказал я, когда атмосфера сделалась совсем унылой. – Они куда-то сюда плыли. По речке до озера за полдня можно добраться, а там пройдём вдоль берега и поищем.

И кто меня за язык тянул? Все так и замерли, видимо, размышляя, какого кренделя мне отвесить.

– Гырхи сильные, – вдруг сказал Кит. Тоже мне, сторонничек нашелся! Ведь помнит ещё, как сам титьку сосал! Откуда я знаю? Он мне рассказывал. Не забывайте, мы не одну ночь провели у костра, так что обо многом языки почесали.

– Куда это сюда они плыли? – забеспокоился старейшина.

Естественно, после этого наша встреча с неандертальцами была не просто предана гласности, но Быг по очереди выспрашивал нашу четвёрку, уточняя все детали. Охотники так обсуждают мельчайшие нюансы в поведении дичи, как он. Мне эта аналогия не вполне понравилась, но в данных реалиях ни на что большее знаний элементарно не хватило.