Самый длинный век - Страница 63

Словом, есть мысль заняться ваянием, дабы наглядно увековечить кому из партнёров что делать при соитии, чтобы обоим было вкусно, но и до получения потомства дело не довести. Одна беда – трескаются у меня при обжиге все слепленные вещи, а вырезать подходящие матрицы для набивки сухой глиной и выдержки под давлением я даже не помышляю. Чересчур сложные формы. Не Микель я, и никак не Анжело.

***

Что ещё помянуть о шестом годе моей жизни, третьем, если считать от момента появления в древнем мире? Охотники на мамонтов наведывались в Рыбаковку. Те же самые пять неандертальцев с гордыми до невозможности именами. Они подарили Острому Топору целый мамонтовый бивень, за что он, добрая душа, отдал самый большой берестяной чёлн, нарты и три мешка гороха, не считая уймы верёвок и шнуров. Вожди довольны, а я ума не приложу, нафига нам это сокровище? Роялей мы не делаем, чтобы клавиши вырезать из этой махины.

Еще по холодам при миграции к местам зимовки били мы копытных, что направлялись по тропам к перевалу. Нут из засады – заранее поставленного в нужном месте плетня – отлично стрелял из нового лука – мамочка моя теперь себе такой же делает. Мяса наготовили – не знаю, съедим ли всё до тепла? Хотя, гырхи слопают – они до мясной пищи охочие. А больше ничего особенного у нас не случилось. Один сплошной быт.

Скажем, в Гончаровке в последней из выкопанных ещё бывшими жителями ям, откуда брали глину, устроили ледник. Перекрытие накатали из брёвен, сверху завалили толстым слоем земли, укрепили стены плетнями, узкий вход с тамбуром соорудили, пол вымостили плитняком. Ждём морозов, чтобы набить это пространство льдом с озера. Даже нарты с берестяным коробом приготовили.

В другой яме обустроили капитальную коптильню – следующим летом опробуем. В одной из землянок построили обжиговую печь – из сухой глины сбили огромную бутылку со входом сбоку в нижней части. Внутреннюю опалубку сплели из прутьев, и потом снаружи подсыпали и трамбовали до твёрдости. "Горлышко" бутылочное вывели наружу через дыру в кровле. После первой же топки, внутренняя опалубка сгорела, а печь устояла.

Мы её опасаемся толкать, и внутрь не заходим, чтобы не угодить под обвал. Рогульками, вроде ухватов, ставим внутрь предметы и ими же вынимаем. А уж про дрова и говорить нечего, их подпихиваем палками. Хотя, это я вперёд забежал – только на зиму планируем ставить керамические опыты. Пока вода в озере не замёрзла, топливо подвозим лодками.

Еще я планирую попробовать прессовать из глины простенькие чаши, и меня очень занимает поиск рецепта режущей керамики, такой, чтобы из неё можно было сделать инструмент по дереву вроде пилы. Понимаю, что полотно получится с палец толщиной, но уж очень муторно торцевать брёвна кремнёвыми лезвиями, а оно всё чаще и чаще бывает нужно. Поэтому на тот же холодный период у меня в планах пресс и пресс-формы. Благо рук мне в помощь теперь довольно – детки в древнем мире взрослеют быстрее и по части освоения любых видов деятельности куда заинтересованней своих сверстников из двадцать первого века.

Шкодят, конечно, вредничают, ссорятся. Но управу на них я нахожу легко – и дети и внуки и правнуки у меня уже были, так что имею опыт. Разные они, конечно. Про каждого можно отдельную книжку написать, но я уж погожу с этим, пока не сделаю бумагу.

Глава 18. Посадил дед репку

Перестану, однако, излагать хронологически, а снова вернусь в объектному способу повествования, потому что и сам запутаюсь, и Вас заморочу. Итак, у нас на всю толпу в сотню с лишним человек имеется один единственный огород в Горшковке, и заведует им тетя Ты… Тихая Заводь, потому как произношу я это имя с почтением, хотя моральный облик сей достойной женщины ни в малейшей степени не одобряю.

Так вот! Из сельскохозяйственных культур прижились у нас только три. Собственно горох, который высаживают и второй раз, после уборки первого урожая. Если весна была ранняя, а лето – солнечным, он успевает дозреть до такой спелости, что даже способен храниться. Но это – редкий случай. В плохой год может и не завязать стручков, а то его зелёным отправляют прямо в рот в качестве лакомства, потому что консервирование в наше время совершенно не развито.

На семена идёт только то, что собрано спелым с первой посадки. И еще такая деталь: весной сажают сухие горошины, а летом – пророщенные.

Внесение в почву рыбьей мелочи или сушёных же рыбьих голов, хвостов, костей и плавников летом проводят всегда. Раньше ещё и очёсы крапивные туда же закапывали, но сейчас, по моему совету, их складывают в кучи и ямы вместе с ботвой, и дают перепреть. Получается менее трудоёмко, а результат даже лучше. Ну, так, органика растениям редко вредит. Это я к тому, что на данную культуру трудов не жалеют, потому что в хранении она исключительно удобна и на чёрный день её всегда немного припасено.

Вторая – репа. Впрочем, та ли это репа, какую знавали в наше время, – не поручусь. Её чередуют с горохом на тех же самых участках, и урожай она даёт ничуть не хуже. Её варят, парят, жарят, томят – не стану утверждать, что я от неё в восторге, но еда сытная, этого у неё не отнимешь. Только вот хранить репу не так удобно, как горох. Она и задрябнуть может, и в рост пойти, и загнить. А я про корнеплоды помню, что они любят храниться при температуре в погребе неподалеку от точки замерзания, но чуть выше. Почему-то на память приходит цифра в плюс четыре градуса.

И где я её тут найду, эту температуру? Или чем создам? В общем, основную часть урожая съедают еще до середины зимы, хотя хранят в ямах – считай, погребах, где более менее прохладно.